Дом был построен в конце  XIX века и принадлежал рабочему завода Серебрякову И.Д., депутату второй Государственной думы от Уфимской губернии.

Иван Давыдович Серебряков (1881 — 1914) из крестьян села Юрюзань Златоустовского уезда Уфимской губернии.  Выпускник 2-классной заводской школы. Был рабочим в механическом отделении Юрюзанского завода. Воинскую службу прошёл в  лейб-гвардии Литовском полку в Варшаве. После демобилизации, вернувшись в Уфимскую губернию, служил конторщиком на том же Юрюзанском заводе. Организатор рабочего кружка «любителей драматического искусства». Состоял в РСДРП, большевик. 6 февраля 1907 года был избран в Государственную думу II созыва  от общего состава выборщиков Уфимского губернского избирательного собрания. Вошёл в состав Социал-демократической фракции. Состоял в думской комиссии об отмене военно-полевых судов и аграрной комиссии. Участвовал в прениях по вопросу о помощи безработным. После разгонa думы в июне 1907 в результате судебных преследований депутатов — социал-демократов Серебряков тайно эмигрировал в Бельгию. В Льеже посещал университет, так как благодаря хлопотам С.В. Аникина получил от богатого русского издателя стипендию. Участник Первой мировой войны, скончался в 1914 году.

Сурин Л.Н. Иван Серебряков (Газета «Авангард» июль 1967 г.):

Июньским вечером 1907 года из Гельсингфорса на Стокгольм отходил пассажирский пароход. Задолго до посадки со стороны моря к борту его причалила шлюпка, и по веревочной лестнице, сброшенной чьей-то осторожной рукой, поднялся человек в штатской одежде. Когда началась посадка и портовые чиновники, жандармы и какие-то подозрительные личности стали придирчиво проверять документы и оглядывать каждого пассажира, поднимающегося по трапу, человек, которого доставила шлюпка, уже находился в тюрьме. Поднялся он на палубу только после того, как пароход оставил далеко за кормой Гельсингфорс и вышел за пределы территориальных вод Российской империи.

Человек этот, июньским вечером 1907 года бежавший из родной страны, еще совсем недавно пользовался правом неприкосновенности как депутат Государственной думы. Его имя хорошо знали трудящиеся Южного Урала, потому что он оказался в самом центре ожесточенной политической борьбы, развернувшейся здесь во время выборов во Вторую Государственную думу.

Звали его Иван Давыдович Серебряков.

Жесточайшим террором подавив революцию 1905 года, царское правительство Николая Второго поняло простую истину: одними репрессиями потушить революционный пожар не удастся. Оно решило нанести окончательный удар революции, созвав «законодательный» орган - Государственную думу.

Царский избирательный закон был антидемократическим. Больше половины населения России было лишено избирательных прав. К тому же выборы были не прямыми, а многостепенными, когда избиратели в городах и селах могли избирать не самих депутатов, а лишь так называемых «выборщиков». Такой избирательный закон обеспечивал преобладание в Думе кучки помещиков и капиталистов над миллионными массами рабочих и крестьян.

Но даже при таких условиях первая Дума не оправдала царских надежд и оказалась недостаточно послушной. Тогда царское правительство разогнало ее и объявило о своем решении созвать Вторую Государственную думу.

К осени 1906 года революционная волна начала спадать, и ввиду изменившейся обстановки, большевики, бойкотировавшие выборы  в Первую Государственную думу, решили принять участие в выборах во Вторую Думу. Разумеется, они шли туда не для «законодательной работы» вместе с царскими черносотенными депутатами, а лишь для того, чтобы использовать думскую трибуну в интересах революции.

Ленин писал, что большевики «должны подвергнуть пересмотру вопрос о бойкоте Государственной думы». «История показала, - учил Владимир Ильич, - что когда собирается Дума, то появляется возможность полезной агитации изнутри нее и около нее».

Выполняя указание своего вождя, большевики Южного Урала развернули широкую агитационную работу.

Уфимским комитетом Российской социал-демократической рабочей партии была организованна избирательная комиссия. Вторая обще уральская конференция РСДРП о Государственной думе приняла резолюцию, текст которой был напечатан 12 ноября 1906 года большевистской газете «Уфимский рабочий» и распространен по заводам Южного Урала, Текст этот гласил:

«Бойкот первых выборов в Государственную думу был предпринят социал-демократией с целью показать темному крестьянству и малосознательной части пролетариата, что они ошибаются, надеясь, что через Думу, путем соглашения с царем. Можно получить землю и волю. Опыт Первой думы окончательно рассеял  эти наивные надежды народа и убедил и убедил его в необходимости вырвать власть из рук царского правительства и передать ее в руки полноправного народного представительства. Поведение «кадетов» и им подобных соглашательских партий в Думе обнаружило все их лицемерие в стремление поделить власть с царем и указало широких народным массам на необходимость послать в Думу революционных депутатов – борцова окончательное уничтожение царизма… Ввиду этого конференция полагает, что РСДРП должна принять участие в предстоящих выборах в Думу».

Месяцем раньше Уфимский комитет РСДРП распространил «Воззвание к избирателям», в котором призвал:

«Товарищи рабочие и граждане! Спешите занести свои имена в избирательные списки. Список записи назначен весьма краткий и 1 ноября уже истекает… Несмотря на урезки и без того ограниченного избирательного права, народ должен им воспользоваться чтобы на избирательном собрании подать свой голос за того, кто является борцом за полную свободу и права народа, за землю и волю». 

В этой листовке , отпечатанной в количестве двух тысяч экземпляров, Уфимский комитет РСДРП разъяснил рабочим, что из них может воспользоваться избирательным правом. Женщины не имели никаких избирательных прав и только тех из них, кто не менее одного года владел недвижимым имуществом, было оговорено, что они могут передавать свой голос мужьям или сыновьям, а из крестьян пользовались избирательным правом лишь домохозяева.

Как уже было сказано, избиратели выбирали на местах не депутатов Думы, а лишь так называемых «выборщиков». Только выборщики, собравшиеся в губернском городе, могли выдвинуть из своей среды депутата и избрать его непосредственно а Думу. Всей этой хитростепенной выборной механикой царизм надеялся отсеять из среды выборщиков неугодных ему лиц.

Ожесточенная борьба развернулась на  последней стадии выборов во вторую Государственную думу, когда выборщики съехались в Уфу. Среди претендентов на пост депутата Думы от Уфимской губернии был уфимский городской голова Черносотенец Гиневский. 

Ярый реакционер, он редактировал газету «Уфимский край», которая выступала с погромными призывами. Богач, имевший дом стоимостью в 20 тысяч рублей, четыреста десятин земли и получая 1800 рублей жалования, он прикинулся «казанским сиротой» и добился у зеского собрания пенсии в 1200 рублей. Вот какие политические воротилы, не брезговавшие никакими средствами в борьбе, противостояли действительно народным кандидатам.

Газета «Уфимский рабочий», призывая избирателей голосовать против Гиневского, писала:

«Граждане – избиратели! Если вы думаете, что погромщики будут бороться в Думе за всю землю, то голосуйте за Гиневского! Если вы думаете, что помещики, живущие на выколоченные с бездоленного крестьянства деньги будут бороться за всю землю, то голосуйте за Гиневского! Если же вы думаете, что этого не может быть, то прокатите его на «вороны»!

И избиратели вияли призыву большевиков и прокатили черносотенных кандидатов на «вороных». Настроение рабочих и трудового крестьянства Уфимской губернии, несмотря на общий спад революции в стране, продолжало оставаться настолько революционным, что на собрании уполномоченных в Уфе выборщики избрали депутатам во вторую Государственную думу рабочего.  Им оказался слесарь Юрюзанского завода большевик Иван Давыдович Серебряков. Избрание в думу Серебрякова явилось крупной политической победой большевитской организации Южного Урала.

11 февраля 1907 года газета «Уфимский рабочий» в статье «Что говорят выборы в Думу» так оценивала это событие:

«6 февраля в губернском избирательном собрании в члены Думы избран рабочий Юрюзанского завода, член Российской социал-демократической рабочей партии Иван Давыдович Серебряков. Тов. Серебрякову 26 лет от роду. Он местный житель Юрюзанского завода. На нем же он начал тянуть свою подневольную лямку уральского рабочего. На своем горбу тов. Серебряков испытал прелести жизни простого российского обывателя и сделался непримиримым врагом старого, отживающего строя.

На всех стадиях выборов от рабочей курии тов. Серебряков выступал как сознательный представитель российского пролетариата и на всех предвыборных и выборных собраниях он действовал как член Российской социал-демократической рабочей партии.

Говоря от ее имени, тов. Серебряков призывал сначала рабочих, потом их уполномоченных и выборщиков сплотиться вокруг этой рабочей партии.

Он предлагал голосовать лишь за выставленных ею кандидатов в Думу, так как только эта партия является истинной и единственной защитницей классовых интересов международного пролетариата, и так как только она одна до конца последовательно демократична и социалистична. Под знаменем партии как демократ и как социалист тов. Серебряков прошел в Думу. Он не обманул никого. И всякий, кто голосовал за него или против него, знал, что он голосует за социал демократа.

Тов. Серебряков не обманул никого. Следовательно, и мы все, выставившие и поддержавшие кандидатуру товарища, не должны обмануть его. Когда во время избирательной агитации товарищ говорил о необходимости власти для народа, о том, что власть эту следует вырвать у тех, кто захватил ее для угнетения народа, он знал и не скрывал, что ни его силы и талант, ни усилия всех социал-демократов в Думе не сделают этого. Понимали это, конечно, и те, кто отдал свои голоса за РСДРП, так как партия эта не прятала своих лозунгов, а везде и всюду проводила мысль о том. Что только вооруженная борьба народа приведет к победе над самодержавием, что только борьбою самого народа под знаменем революции может быть добыта земля и воля».

Рабочие Юрюзанского, Катав-Ивановского, Усть-Катавского и других южноуральских заводов дали своему депутату наказы защищать в Думе интересы народа.

15 февраля 1907 года. В час 39 минут дня от Уфимского вокзала должен отойти скорый поезд, и с этим поездом отправляется для исполнения своих нелегких депутатских дел Иван Давыдович Серебряков.

Около семисот рабочих Уфы, узнавших об отъезде своего депутата, заполнили перрон Уфимского вокзала. С едкой иронией описывал потом «Уфимский рабочий» растерянность представителей царских властей, не ожидавших такой дружной, сплоченной демонстрации.

«Часов с одиннадцати на платформе вокзала начали собираться рабочие железнодорожных мастерских и депо, - рассказывала в своей статье «Проводы депутата И. Д. Серебрякова» рабочая газета. – По адресу жандармов и шнырявших в толпе шпиков сыпались едкие замечания: - Глядите, товарищи, рожи-то какие!

А рожи у жандармов были растерянные: они, очевидно, не знали что делать. «Незаконное сборище». По-настоящему нужно было «тащить», а тут в этом сборище неприкосновенный член Государственной Думы. Да и настроение у рабочих не таково, чтобы можно было кого нибудь «тащить»: боязно, как бы чего не вышло…

Но все-таки растерянность представителей самодержавия скоро прошла, и они решили прибегнуть по второму средству своей тактики – «не пущать».

Когда товарищ Серебряков начал говорить, жандармский ротмистр честью просил его «не устраивать митинга». Поднялась буря негодующих возгласов:

- Долой полицию!

Кто-то крикнул, чтобы тов. Серебряков не разговаривал полицией, так как это ниже достоинства рабочего депутата. После речи товарища Серебрякова, в которой он призывал рабочих не надеяться на то, что Дума сама по себе может удовлетворить требования народа, а нужно чтобы сам народ завоевал их беспощадной борьбой, заговорили рабочие. Один из них сказал:

- Не на пир, не на праздник мы тебя тов. Серебряков , провожаем, а на борьбу. Помни это! Мы бесправны, нас душит кровавая лапа полиции. Она не дает даже проводить тебя, проститься с тобой. Помни же, что ты должен бороться в Думе с правительственным произволом за всю волю. Смотри: мы голодны, грязны, раздеты.

Нас, кроме полицейских грубых лап, давит выхоленная рука буржуазии, выжимая из нас соки. Помни же, что в Думе ты должен бороться не только с правительством за свободу, но и с буржуазией за 8-часовой рабочий день и другие требования рабочих. Ты должен бороться за всю землю для голодного крестьянства, за полновластное всенародное учредительное собрание. И если ты исполнишь наш заказ , если пойдешь под знаменем нашей пролетарской социал-демократической партии и в ее рядах, мы поддерживаем тебя, в какие бы обстоятельства ты ни попал. И за это, когда ты возвращаешься, мы скажем тебе наше пролетарское спасибо. Прими же от нас прощальный привет и пожелания успеха.

Второй рабочий говорил о том, что пролетариат сумеет поддержать своих избранников, не останавливаясь ни перед чем.

Полиция все время под разными предлогами старалась сорвать речи как тов. Серебрякова, так и последующих ораторов, но каждый раз встречала отпор со стороны рабочих. Если одушное «продолжайте» заглушало злобные выкрики полицейских.

Но вот раздался звонок, и поезд тронулся под звуки пролетарского марша: «Смело, товарищи, в ногу, духом окрепнем в борьбе». Когда же поезд скрылся из виду, рабочие с пением «Марсельезы» возвратились на работу. Всего на вокзале было человек 600-700». Так описывала проводы Серебрякова газета «Уфимский рабочий».

Ветреной, промозглой погодой встретила Ивана Давыдовича столица. Над серыми, в чадном дыму, рабочими окраинами Петрограда висело низкое и серое февральское небо. С залива дул пронизывающий ветер. Поеживаясь от холода, Серебряков крикнул извозчика и проехал в гостиницу, а потом решил снять квартиру у одного из товарищей, адрес которого ему дали в Уфе.

Отдыхать после выборной суматохи было некогда. Политическая борьбы разгоралась с новой силой, теперь уже в Думе, в стенах Таврического дворца. Вторая Государственная Дума не оправдала, как и первая, надежд самодержавия. И хотя правое крыло Думы усилилось на 54 депутата – из числа наиболее рьяных реакционеров, левое крыло усилилось на 111 человек. Кадеты потеряли 86 мест. Среди левых депутатов были трудовики, народные социалисты, социалисты-революционеры и социал-демократы. Фракция социал-демократов насчитывала в Думе, 65 депутатов. Как член РСДРП Серебряков вошел в эту фракцию и принял деятельное участие в политической борьбе, стремясь использовать думскую трибуну в интересах большевистской агитации.

По поводу оценки роли Государственной думы и отношения к ней, у большевиков развернулась острая борьба с меньшевиками и другими соглашателями депутаты-большевики выступали с думской трибуны, публиковали в печати разоблачительные статьи. 1 апреля «Уфимский рабочий» напечатал письмо – обращение Серебрякова к своим избирателям. Оно настолько показательно, что его стоит привести целиком.

«Товарищи!» - писал Иван Давыдович. – На Думе лежит теперь великая обязанность - раскрыть теперь перед всей страной все народные страдания, раскрыть все язвы управления все ужасы насилия, всю бездну эксплуатации рабочего люда.

Перед социал-демократической фракцией Государственной думы, к которой я принадлежу, стоит громадная задача: точно определить все многосторонние нужды народа, выставить перед всеми те формы новой жизни, нового устройства России, без которых народ не может увидеть светлой жизни, указывать путь к свободе и счастью. 

Пока дума может заниматься только этим делом – делом разоблачения всей неправды, делом раскрытия глаз всем тем, кто еще не понял положения угнетения народа и не нашел пути к своему освобождению.

В этой работе народные депутаты Думы будут черпать силы из народа. Вы, граждане, должны понять, что без вас мы – ничто. Вы должны понять, что каждое наше слово должно быть тем словом, которое кровью записано по улицам сел и городов. Вы должны понять, что каждое наше заявление должно быть воплем всего пострадавшего народа. Вы должны понять, что мы, народные депутаты, знали о всех, даже самых мелких несправедливостях, о всех насилиях, всех издевательствах, творимых власть имущими, помещиками и попами над народом. Чтобы мы знали истинные ваши желания, вашу силу и готовность поддержать нас. Чтобы вы, граждане, знали о всех наших шагах, о том, как правительство встречает нас, как оно относится к воле народа.

В том обращении вся наша сила и вся надежда на успешность борьбы. Это и заставляет нас обратиться к вам, граждане, с этим письмом. Извещайте нас обо всем, что у вас творится, о всем том, что указано выше. А главное – вскрывайте произвол и насилие. Пишите о своих нуждах, обсудив их всем селом или заводом, или на частных собраниях. Составляйте обо всем этом наказы. Присылайте с наказами своих ходоков. Вы, крестьяне, обсудите хорошенько земельный вопрос. Скажите нам, депутатам, социал-демократам, правильно ли мы требуем , чтобы все помещичьи, казенные, удаленные, монастырские и церковные земли перешли без всякого выкупа в каждой местности в управление выборных от всего населения, для пользования ими согласно интересам крестьян и рабочих. Обсудите, какие именно земли должны перейти в вашей местности к народу.

Следите, граждане, за деятельностью вашей социал-демократической фракции в Думе, сообщайте, хорошо ли мы делаем. Это и послужит связью между нами, это и создаст нам силу. Помните, что без вас мы – ничто, что без вас наша борьба во много раз труднее. Помните, что только тогда, когда у нас будет поддержка и сила, мы начнем строить новую жизнь. Депутат Серебряков».

Социал-демократические депутаты стали во второй Государственной думе подлинными выразителями интересов народных масс. С думской трибуны они клеймили позором эксплуатацию, насилие и произвол царских властей, помещиков и капиталистов. В условиях самодержавного строя такая деятельность не могла продолжаться долго. 

Когда разгон второй Государственной думы был уже решен в придворных кругах, царское правительство пошло на полный провокационный шаг, клеветнически обвинив социал-демократических депутатов в военном заговоре. 3 июня 1097 года царь разогнал вторую Государственную думу. Над депутатами из социал-демократической фракции был устроен судебный процесс. По приговору царского суда восемь депутатов были сосланы на каторжные работы сроком на пять лет, десять  - осуждены на четыре года каторги, многие сосланы на поселение и лишь некоторым удалось избежать преследований.

В числе этих немногих был Иван Давыдович Серебряков, успевший тайно эмигрировать за границу.

После третьиюньского государственного переворота, как принято называть в истории день разгона второй Государственной думы, царь издал новый избирательный закон о выборах в третью Думу.

Изменения, внесенные в положение о выборах, еще больше урезали и без того куцые избирательные права трудящихся.  Крестьянство по новому положению имело право избирать всего 22 процента выборщиков вместо прежних сорока двух. Число рабочих выборщиков уменьшилось с четырех до двух процентов. 65 процентов всех выборщиков было представлено помещикам и крупной буржуазии. По своему составу третья Дума заранее планировалась как черносотенно-кадетская, и не случайно Ленин указывал, что «система «Третьего июня» дала всевластие крепостникам и привилегии буржуазии». 

Но и на этот раз рабочие и крестьяне Уфимской губернии показали свою революционную сознательность.

Избиратели Юрюзани, Усть-Катава, Катав-Ивановска и других южноуральских заводов дружно проголосовали опять за социал-демократа - большевика. Белорецкий столяр Василий Емельянович Косоротов, избранный в третью Думу, словно принял эстафету от Серебрякова.

23 октября 1907 года, проезжая через Юрюзань, Косоротов организовал на железнодорожной станции митинг и произнес перед собравшимися рабочими Юрюзанского завода пламенную речь, каждое слово которой ненавистью к самодержавию и произволу.

А в мае 1908 года депутат Косоротов был лишен депутатской неприкосновенности, арестован и посажен в крепость. Речь, которую он произнес в Юрюзани, фигурировала одним из главных пунктов обвинения… Обо всем этом Иван Давыдович Серебряков узнал уже, находясь за границей, из газет.

Он обосновался в Бельгии и прожил несколько лет в Брюсселе и других городах, упорно овладевая знаниями, готовясь к тому времени, когда знания эти понадобятся Родине.

Его юрюзанские родственники изредка получали письма с бельгийскими марками на конверте, но с началом первой мировой войны эта переписка оборвалась.

След Серебрякова затерялся в вихре грозных событий, обрушившихся на Европу летом 1914 года. Есть основание полагать, что Иван Давыдович погиб на фронте.

Шестьдесят лет прошло с тех дней, когда самодержавие расправилось с рабочими депутатами второй Государственной думы. Полвека минуло с той поры, как восставший народ сбросил с себя самодержавное, а затем буржуазно помещичье иго. 

На свободной южноуральской земле не забывают о Серебрякове. Именем Ивана Давыдовича названа одна из улиц Юрюзани, его портрет висит в Народном музее.

2018 год. Источник: краеведческий музей г. Катав-Ивановска:

2019 год. Сканы с Google-панорамы:

2020 год. Фото: В.Розенберг:

Объект поставлен на государственную охрану решением №311 от 29 июня 1993 года. 

Материалы для описания объекта и фотографии предоставила Сидорова О.В. (краеведческий музей г. Катав-Ивановска).