Здание механического цеха (г. Нязепетровск, ул. К. Маркса, 1а). Муниципальный проект "Памятники истории и культуры Челябинской области"

Здание механического цеха (г. Нязепетровск, ул. К. Маркса, 1а)

Характеристики

Район — Нязепетровский район

Вид объекта — Памятник

Адрес — г. Нязепетровск, ул. К. Маркса, 1а

Датировка — XIX век

Категория — Объекты культурного наследия регионального значения

Основание для учёта — Рег. номер 741711308210005, 154 от 30.03.1971 г. Решение Челяоблисполкома

Здание механического цеха (г. Нязепетровск, ул. К. Маркса, 1а)

Карта не может быть отображена

Необходимо получить ключ Яндекс.Карт
Инструкция

Нязепетровский железоделательный и чугунолитейный завод - старейший на территории Челябинской области. Завод несколько раз разрушался и восстанавливался, а в 1949 году некогда центр черной металлургии сменил профиль и стал выпускать башенные краны. Из сохранившихся старых построек - механический цех 19 века (по другим данным, цех построен в конце 18-го века). Цех, больше похожий на доходный дом, является объектом культурного наследия.

История Нязепетровска начиналась со строительства в 1744 году (по другим данным, в 1747 году, когда и было получено разрешение на строительство) ныне старейшего на территории современной Челябинской области железоделательного и чугунолитейного завода балахонским купцом Петром Осокиным на реке Нязя (Наза) притока реки Уфы, на землях арендованных у башкир Айлинской, Кара-Табынской, Катайской волости. Завод был запущен в строй в 1748 году.

В 1752 году завод переходит в собственность Мосаловых. Но мытарства только начинались. После смерти в 1755 г. старшего из Мосаловых, Алексея, их совместное имущество было поделено на четыре части: между тремя оставшимися братьями и детьми Алексея. Раздел затянулся и формально закончился лишь в 1760 году, реальный раздел был завершен в 1761-1762 годах. Два брата покойного Алексея носили имя Иван. Называли их (как обычно в таких случаях) Иван большей и Иван меньший. Причем Иван большей Мосалов, отказывался принять участие в жеребьевке долей имущества и последующих процедурах. Дело в том, что раздел имущества происходил не по инициативе наследников, а под давлением государства. С точки зрения логики он вообще был не нужен – братья Мосаловы изначально занимались предпринимательством как семейная фирма и Алексей был не отцом и полным владельцем предприятий, а старшим братом и одним из совладельцев общего дела. Тем не менее зародившуюся промышленную империю разделили, как ранее разбили демидовскую горно-заводскую собственность между сыновьями основателя династии, невзирая на наличие завещания.

В ситуации с Иваном-большим Мосаловым в конце концов было решено, что вместо него в разделе имущества будет участвовать обер-офицер оружейной канцелярии, а ему будет придан подъячий (чиновник) из комиссии, созданной специально для принуждения Мосаловых к разделу имущества. Нязепетровский завод достался Ивану большему Мосалову. По условиям раздела имущества, тот, кому достанется Нязепетровский завод, должен был обеспечивать потребности в чугуне и железе строящихся Златоустовского и Уфалейского заводов. Но судя по всему, этот пункт выполнен не был, – вряд ли все процедуры раздела закончились ранее чем в 1761 г., а уже в 1762 г. завод перешел в собственность Я.С. Петрова и М.С. Мясникова. Еще через три года Мясников уступает свою долю в заводе Петрову…

Еще до окончания раздела, в январе 1760 г. был прислан указ Берг-коллегии о срочном заведении при Нязепетровском заводе фабрики для производства луженого железа для изготовления фляжек, а также кровельного железа. Возможно, именно эти указы послужили толчком к созданию знаменитого «белого железа», которое выпускалось заводом в XIX в. Но это лишь предположение, причем сугубо умозрительное, возможно, что никакого отношения между этими ситуациями и не было.

В 1770 г. участник экспедиции С. Палласа, академик Иван Лепехин застал Нязепетровский завод в следующем виде: «на нем доменная с одной домной, где приделана палатка для литья чугунной посуды; две молотовыя фабрики в которых 6 действительных и 2 запасных молотов, так же и 12 горнов; пильная мельница о двух рамах; одна кузница с 6 горнами и меховая фабрика. Мастеровых и работных людей, купленных с заводом 250 душ, отданных от Пермской провинциальной канцелярии незаконнорожденных и не помнящих родства 106, от Уфимской провинциальной канцелярии причислено 24 души, всего 380 душ». Примечательно, что башкиры, по словам Лепехина, называли завод «Ураим» по протекавшей неподалеку речке; по «изрядной деревянной церкви во имя Петра и Павла» он назывался Петропавловским, а из сочетания названий речки Нязи (Нази), на которой стоял завод и Петропавловской церкви получилось Нязепетровский (Назепетровский – именно так записано название завода в старых документах).

После смерти Я.С. Петрова завод достался его дочери, Ирине Яковлевне, которая была замужем за Петром Кирилловичем Хлебниковым, дослужившемся до звания Генерал-аудитор-лейтенанта. В феврале 1808 г. И.Я. Хлебникова заключила сделку с вольским купцом Л.И. Расторгуевым и получила от него 200 000 рублей за наличные материалы и долги крестьян (очевидно, недоимки по подушным податям). В октябре 1809 г. произошла окончательная продажа завода – Расторгуев обязался заплатить еще 450000 рублей и к нему перешел Нязепетровский завод, 456 душ приписанных к нему мастеровых и 564 души крепостных крестьян. Обратите внимание на разницу – в 1751 году завод со всеми угодьями продается за 27 000 рублей, а спустя полвека, в 1808–1809, уже за 650 000 рублей. Здесь сказалось все – и «удешевление» рубля и реальное повышение стоимости завода.

После этого история Нязепетровского завода была тесно связана с Каслинско-Кыштымскими заводами, позже – одноименным горным округом. К 1840 г. кроме собственно Нязепетровского завода уже существовал Нижний завод, более скромный по размерам. Очень осторожно можно предположить, что Нязепетровский завод в рамках Кыштымского горного округа являлся «специализированным» предприятием и в значительной степени был ориентирован на выпуск именно листового, кровельного железа. По крайней мере, на обоих заводах – Верхнем и Нижнем имелись раскатные машины, а на верхнем, помимо этого, специальные устройства для доводки листов – «дощатыя молота».

Бывший третий механический цех располагается в историческом сердце Нязепетровска — на территории бывшего железоделательного и чугунолитейного завода (ныне ООО «ЛМЗ»), откуда есть пошла вся нязепетровская сторона, и в свое время был ключевым средоточием производства: именно в этом цехе размещались прокатные станы, пройдя через которые раскаленный металл принимал форму листового железа.

Здание цеха выполнено в стиле русского классицизма, а элементы оформления фасада имеют отсыл к древнегреческой архитектуре, что неудивительно: русские зодчие учились по классическим греческим канонам.

Источник

Как и полагается памятнику, у третьего механического цеха есть своя легенда. То, что под цехом есть тоннель, по которому в XIX веке проходил водный канал, всем заводчанам было хорошо известно от старожилов Нязепетровска. Этот канал шел через всю территорию завода с севера на юг, а там соединялся с руслом Нязи. Часть канала, выходящая из-под фасада цеха, хорошо просматривается на старинных фотографиях: видно, что через него даже был перекинут мост.

Один из авторов сборника «Нязепетровский Урал» П. П. Бубнов пишет, что сведения о канале, проходившем под цехом, пополнились, когда в советское время возникла производственная необходимость проникнуть в тоннель. Он приводит рассказ бывшего заместителя начальника цеха А. В. Конищева:

«Под зданием цеха открылась большая полость — ее стены были возведены еще при строительстве самого цеха, а перекрытие канала сверху — позднее».

Алексей Васильевич Бубнов считает, что тоннель под цехом был 2,5 — 3 метра в ширину, а в высоту на полметра выше человеческого роста. Он отмечает, что в советское время место выхода этого канала из-под цеха было отлично заметно: все, кто когда-либо работал на заводе в Нязепетровске, помнят, что до последних лет там сохранялась большая канава, в которой постоянно скапливалась дождевая и грунтовая вода.

Легенда же связана с тем, что П. П. Бубнов в своей главе, которую он назвал «И плыли по цеху… баржи», сообщает о дополнительном смысле водного канала и пишет, что раньше по канаве, заполненной водой, ходили баржи, на которые «прямо в цехе <…> грузили листовое железо». Он совсем не касается момента, каким именно образом баржи заплывали в цех, тем не менее эта версия стала распространенной. С. А. Нестеров, начальник производственного участка, размещенного в цехе в наши дни, также уверен, что канал проходил внутри цеха, а потом его скрыли под полом.

Краеведы В. Ф. Бычков и Б. К. Барыкин подтвердили, что канал действительно был и назывался «ларь», но считают, что ни барки, ни даже небольшие лодки по цеху плавать не могли. Они рассказали, что современное здание бывшего третьего механического цеха — это лишь часть исторического сооружения, что также очень хорошо видно на старых фотографиях. В XIX веке цех выглядел как перевернутая буква «П»: от фронтальной части здания (которая сохранилась) на север продолжались два длинных корпуса, которые заканчивались возле самой заводской стены, являвшейся плотиной. «Обрезали» цех после прорыва плотины в 1922 году, когда было решено закрывать завод и начали разбирать сооружения. С тех пор цех существует в том виде, в каком жители Нязепетровска видят его сейчас.

Канал проходил лишь под частью ныне сохранившегося здания, а начинался у заводской плотины — в него через рабочий прорез в плотине поступала вода для вращения лопастей водяных колес, которые приводили в движение прокатные станы. Основная часть канала шла между двумя длинными цеховыми пролетами, которые и были разобраны после прорыва плотины, а сам канал служил для отвода отработанной воды с водяных колес и с территории завода.

Канала нет с того самого 1922 года, после прорыва плотины: в советские годы, при повторном заполнении пруда, рабочий прорез был надежно залит бетоном, но еще на протяжении почти ста лет из-под здания третьего механического цеха, словно по старой памяти, продолжала идти вода. В конце 2000-х воду пустили в трубу, которую сверху засыпали, превратив бывшую канаву перед цехом в живописную полянку. В наши дни о местоположении бывшего канала напоминает лишь небольшая часть этой трубы, выходящая из-под земли возле самого фасада цеха: в нее до сих пор понемногу продолжает сочиться вода — так, почти буквально, исторические воды продолжают питать культурно-исторические корни города.

Несмотря на то, что архитектурный стиль, в котором построен цех, довольно характерен для промышленной застройки горно-заводской зоны, здание цеха на самом деле уникальное — оно не только отлично сохранилось, в нем до сих пор идет производственный процесс. Большинство подобных зданий в Челябинской области уже или разрушены, или перестроены до неузнаваемости. Год постройки цеха в Нязепетровске точно не известен, это примерно конец 18 века, то есть цеху более двухсот лет и он почти ровесник города.

1970 год. Фото: М.П. Мочалова

Из книги М.П. Мочаловой "На полуденную сторону". Челябинск: ЮУКИ, 1978

Архитектурные элементы фасада цеха имеют отсыл к древнегреческой архитектуре. Квадратные модульоны по карнизу — чисто древнегреческого происхождения, такие же элементы можно видеть на греческих храмах, например, на Парфеноне. Их наличие на здании цеха легко объяснимо: русские зодчие учились по классическим греческим канонам. Внутри цеха находятся чугунные колонны — они несущие, то есть выполняют практическую функцию, но при этом стилизованы под классический стиль.

Некоторые искусствоведы усматривают в архитектуре цеха следы модерна. Может быть, и так, поскольку наверняка цех перестраивался неоднократно.